Наследник Ордена - Страница 132

132

– Да брось ты, – махнула она рукой. – Он теперь пария. Он потерял львиную долю влияния. Каждый раз, когда Севан будет что-нибудь предлагать, остальные будут задавать вопрос: «А сколько нам за эту его шутку придется заплатить?» К тому же ты выставил его на посмешище. Нет, с ним покончено, хотя сам он об этом может еще и не подозревать.

На этом разговор закончился, но в этот день я часто ловил на себе взгляды друзей, ошеломленных новостями. Даже Леонор оставил высокомерные манеры и говорил со мной очень почтительно, но, правда, только со мной. Подобная перемена в маге вызвала постоянные насмешки со стороны Далилы и эльфа, но тот делал вид, что не замечает этого.

Болезнь Рона задержала нас на пять дней. Мы тронулись в путь только тогда, когда и я, и Далила, и Мастер сошлись во мнении, что мальчишка сможет выдержать дальнейшее путешествие. Рон, конечно, возражал и требовал немедленного выступления, но каждый раз сдавался в споре с Буефаром. Буефар вообще относился к нему с какой-то нежностью и в то же время строго, не давая ему никаких поблажек. Так относятся отцы к любимым детям, которых боятся избаловать. Все эти дни я часто видел рыцаря рядом с постелью Рона, что-то ему рассказывающего, его суровое лицо при этом разглаживалось и приобретало несвойственное ему ласковое выражение.

Только один раз я посмел посмеяться над «усыновлением» Рона.

– Вы правы, милорд, – ответил мне тогда рыцарь. – Рон действительно мне как сын. У меня тоже был сын, ему сейчас было бы двадцать, если бы ему позволили до этого дожить. Я так надеялся, что обрел тихое семейное счастье в своей не слишком-то счастливой жизни. Но один негодяй, который побоялся вызвать меня на честный бой, воспользовался моим отсутствием и с помощью предателя захватил замок. Моему сыну не было и года, а жена носила второго ребенка. Предатель убил их… А я… я так и не смог отомстить убийце. Того негодяя-барона я наказал, но убийца к тому времени скрылся. Я искал, видит бог, как искал… А, все уже в прошлом.

Рыцарь махнул рукой, отвернулся и ушел. Слишком поспешно отвернулся, чтобы я поверил, будто он смог забыть это. И теперь я знал, что никогда больше не осмелюсь шутить по поводу его «отцовства».

Через две недели после выздоровления Рона мы все еще продолжали двигаться по бескрайней степи, стараясь избегать любых встреч. Мы могли бы, конечно, ехать и быстрее, но все чаще нам стали попадаться отряды кочевников, и все чаще приходилось прятаться от них. Были даже такие моменты, когда мы были вынуждены передвигаться только ночами, а днем скрываться в высокой траве, жуя вяленое мясо, поскольку развести костер было нельзя. А тут еще подошли к концу наши припасы и приходилось тратить время на охоту. Все это сильно задержало наше путешествие.

В общей сложности мы ехали по степи чуть меньше месяца, и это путешествие изменило нас всех. У Эльвинга исчезла его бледность, которая удивила меня при первой нашей встрече, и он уже не хмурился всякий раз, вспоминая про изгнание. Рон тоже окреп, но, пожалуй, больше всего это путешествие повлияло на меня. Из всего нашего отряда только мне никогда прежде не доводилось жить в походных условиях так долго. Хотя Рон тоже вырос в городе, но между городами моего мира и этого есть существенная разница. К тому же, моя семья считалась хорошо обеспеченной, и я всегда пользовался всеми удобствами, которые только могла предоставить техническая цивилизация. Было сомнительно, что Рон пользовался даже тем немногим, что мог предложить ему этот мир, учитывая вид, в котором он предстал передо мной в первый раз. И хотя Деррон пытался на острове приучить меня к походной жизни, но и там я не находился в лесу дольше недели. А потом были горячая ванна и вкусный обед. Здесь же нам пришлось путешествовать, не имея крыши над головой, почти месяц, питаясь только тем, что удавалось добыть охотой.

Впрочем, с умением Эльвинга обращаться с луком смерть от голода нам не грозила, да и я наловчился обращаться с этим видом оружия. Правда Эльвинг постоянно подтрунивал надо мной, советуя стрелять только в тех животных или птиц, которые стоят на месте. Я посмеивался над ним и предлагал посоревноваться в метании ножей.

Изменился я и внешне. Мой средиземноморский загар сменился степным, въевшимся в кожу под всеми степными ветрами. И если в начале путешествия мне с трудом удавалось заснуть на земле, то теперь подобные мелочи меня не беспокоили. А волосы, бывшие до этого путешествия лишь чуть длиннее тех, что я носил в школе, теперь отросли и закрывали шею. Сначала это было неудобно, но постепенно я привык, только подрезал их спереди, чтобы не падали на глаза. Быстро и удобно, и никаких хлопот с парикмахерами. Пожалуй, родители сейчас не узнали бы собственное чадо.

– Я не понимаю, но, по-моему, впереди что-то происходит, – подъехал ко мне Леонор. – Там отчетливо ощущается какая-то тревога.

– Что ты чувствуешь? – повернулся к нему Буефар.

– Я же говорю, что не понимаю. Вроде есть враги, но я не до конца уверен.

– А кто еще здесь может быть, кроме врагов?!

– Откуда я знаю? – рассердился Леонор. – Мы недалеко от границ Китежского княжества. Может, оттуда.

– Ладно, это, в принципе, неважно. Рисковать и проверять мы не будем.

– А я бы не был в этом так уверен. Я чувствую, что кто-то подает сигнал бедствия.

– Какой сигнал?

– Я же говорю, что не могу разобрать. Такой сигнал подает необученный маг, если попадает в беду. Это не сознательный сигнал, а чисто инстинктивный, поэтому его так трудно уловить, а если и уловишь, то не разберешь.

132